«Можно придумать более простой способ украсть у самого себя»
27 декабря 2017 г., 12:28:00
1336
Бывший президент и совладелец «Росгосстраха» Данил Хачатуров потерял компанию, которой руководил 15 лет. Но он убежден, что виной всему – ошибки в госрегулированнии рынка ОСАГО, а не плохой менеджмент.
В 2017 г. одна из крупнейших российских страховых компаний, «Росгосстрах», была передана ее собственниками под контроль акционеров «Открытие холдинга». А вскоре вместе с ним оказалась в Фонде консолидации банковского сектора ЦБ. В опубликованном 25 декабря интервью «Коммерсанту» новый председатель совета директоров «Росгосстраха» Михаил Задорнов обвинил прежних собственников и менеджмент «Росгосстраха» в том, что модель его бизнеса никогда не была направлена на то, чтобы приносить акционерам легальную прибыль, а в компании «сверху донизу царило воровство». Бывший совладелец и президент группы «Росгосстрах» Данил Хачатуров в интервью «Ведомостям» отвечает на эти обвинения и рассказывает свою версию истории взлета и падения компании.
– Михаил Задорнов заявил, что в «Росгосстрахе» сверху донизу царило воровство. Что можете ответить на это заявление?
– Если только что назначенный председатель совета директоров делает такие заявления целиком про сотрудников компании «сверху донизу», то это означает, что завтра же ему надо будет уволить десятки тысяч человек этих самых сотрудников по всей стране. В противном случае в его сентенции больше никто не поверит ни в компании, ни на рынке.
– Задорнов говорит, что «Росгосстрах» погорел на том, что ничего не сделал за 10 лет ни «с точки зрения технологий и управления сетью, которые находятся в ужасном состоянии, ни с точки зрения базовых принципов управляемости». И обвинил прежних владельцев в том, что модель бизнеса компании никогда не была направлена на то, чтобы приносить акционерам легальную прибыль.
– Что касается управленцев, то это лучшие кадры на рынке. Выходцы из этой самой «команды неумех» в том числе сегодня возглавляют страховые направления в ЦБ, Сбербанке и ВТБ. Если это так, зачем тогда был переутвержден текущий менеджмент? Про последний год не знаю – я вышел из компании ровно год назад, в декабре 2016 г.
Я вам напомню: у компании ни одной заемной копейки не было! А чтобы украсть у самого себя, можно придумать гораздо более простой способ, нежели положить на это 15 лет жизни и сотни миллиардов рублей вложений, чтобы построить компанию – лидера рынка во всех видах страхования.
«Эти 300 рублей спасали все!»
– Тогда расскажите свою версию, что произошло с «Росгосстрахом»?
– Это целая эпоха, нужно отматывать на 15 лет назад. Мы с группой товарищей из «Тройки диалог» решили поучаствовать в обычном аукционе приватизации. Собрались, написали цену и на первом этапе [приватизации 16%] выиграли примерно на $300 000 – можно сказать, случайно. А дальше все началось – тогда же было поколение строителей [бизнеса]. Когда мы зашли в компанию и увидели, в каком все состоянии, нам сначала казалось, что это вообще все неподъемно: вместо филиалов – феодальное княжество, никто никому не подчиняется, разве что брендом «Росгосстраха» пользоваться можно. Да и по узнаваемости бренда, что сейчас сложно представить, мы были в конце первой десятки. Всего $100–120 млн сборов было по всей стране – сегодня один хороший филиал собирает больше, расходы на ведение дел – больше 70% (в 2016 г. – 14%). В общем, надо было все расчищать и заново строить.
А потом началось ОСАГО, и под него надо было строить всю сетку. Это все строилось все 15 лет, за которые, кстати, ни разу никто дивиденды не получил. Все ушло в развитие компании – по факту это миллиарды долларов. Когда у вас доля рынка под 70%, а в очень многих регионах за 90%, там надо платить и урегулировать убытки, вариантов нет. Чтобы выплачивать в масштабах «Росгосстраха», надо очень много потратить на риск-менеджмент, на систему урегулирования убытков, на экспертов и оценщиков, на IT-системы – тогда даже компьютеры не во всех офисах были. Чтобы было понятнее: если первый пакет «Росгосстраха» мы покупали, исходя из капитализации в $80 млн, то при покупке последнего пакета в 2009 г. государство оценивало компанию уже в $2,5 млрд. То есть мы неплохо поработали. Надо вдлинную смотреть на перспективы рынка. ОСАГО, конечно, локомотивный вид. Когда говорят, что бизнес-модель ошибочна, я согласен. Это нам стало ясно в 2014 г. Но как можно было уйти с долей рынка в регионах почти 70%?
– А что произошло тогда?
– В 2013 г. пленум Верховного суда распространил действие закона о защите прав потребителей на ОСАГО. Вскоре стало ясно, что это ядовитая пилюля. Одним документом разрушилась целая индустрия. Мы не могли предположить, что размер разрушений будет таким. Наша сильная сторона оказалась и нашей слабостью – огромный размер и доля рынка «Росгосстраха» в момент, когда тарифа ОСАГО стало не хватать, начали работать против нас.
Эта благая, наверное, по своей сути идея не столько защитила клиентов, сколько спровоцировала создание индустрии автоюристов и привела к судебному экстремизму. Основная масса денег стала перераспределяться не в пользу клиентов, а в пользу автоюристов. И проблема с убыточностью стала усугубляться в геометрической прогрессии.
Где страхование и где защита прав потребителей? Что такое ОСАГО? Это минимальная выплата, и виновный должен восстанавливать свою машину сам. А по факту сегодня уровень выплат по ОСАГО выше, чем по каско, примерно в 2 раза. При этом по добровольному виду вы платите премию в разы больше, чем по ОСАГО. Ничего не смущает?
Я до сих пор считаю, что для страховщика ОСАГО не может быть бизнес-риском, потому что по факту страховщик ОСАГО является агентом по обеспечению обязательным полисом автовладельцев, без которого они не могут выехать на улицу. Потому что если бы это был бизнес-продукт, то мы бы сами устанавливали цены, условия, методологию выплат и т. д. Например, как в каско, где никаких проблем не было и нет.
– Но что было до 2013 г.? Выплаты покрывали, может быть, 60–70% реального ущерба. И получается, что нам навязан полис, но он нас не защищает. Вам не кажется, что в каком-то смысле была восстановлена справедливость?
– Да, я согласен. Но справедливость – это же такая штука, с какой стороны смотреть. Если вы думаете, что можно защитить свой автомобиль за 1240 руб. [базовый тариф до повышения], это странно. А тарифы не менялись 12 лет. Вы мне назовите еще одну отрасль, где 12 лет никто не трогал тарифы, даже самые социально значимые! ЖКХ, транспорт, бензин... Насколько за это время индексировались зарплаты у ремонтников, подорожали запчасти, электроэнергия, аренда? Все вместе это влетает в копеечку – и это еще до девальвации. То есть при неизменных тарифах у вас все время растут расходы – это если мы говорим, что случилось с «Росгосстрахом».
В 2012–2013 гг. объективные расходы уже выросли так, что удовлетворять потребности клиентов в выплатах на полный ремонт без повышения тарифа и при сохранении прописанного в законе уровня убыточности уже было невозможно. До этого момента на рынке не было массовых жалоб на урегулирование – 10 лет мы работали нормально. Но тариф исчерпался. Инфляция.
Тогда нужен был рост тарифа на 20% – это было 250–300 руб., – все выкладки и обоснования были сделаны, чтобы сохранить экономику вида. Но, к сожалению, экономические власти убедить не удалось.
У меня было много бесед с чиновниками про тарифы. И они точно с такими же формулировками, как у вас, про несправедливость сказали, что нельзя поднимать. Нам говорили: надо потерпеть – это социально значимый продукт. А эти 250–300 руб. спасали все!
Читайте еще
влажность:
давление:
ветер:
влажность:
давление:
ветер:
влажность:
давление:
ветер:
